Лягушка в молоке [СИ] - Анастасия Анфимова

— Из-за тебя несправедливо наказан наш брат Одинокий Орех! — дрожащим голосом проговорил Ловящий Снег, сжимая в руке тонкий, гибкий прут. — Мы пришли отомстить за него.

Глядя на их испуганно-серьёзные лица, Фрея внезапно почувствовала, как переполнявшая душу обида и злость становится яростью. Неужели ей придётся стерпеть издевательство ещё и от этих молокососов? Ну, уж нет!

— Попробуйте! — криво усмехнулась девушка, вытащив нож и сбрасывая корзину на землю.

«Рысята» нерешительно переглянулись.

А Фрея вдруг остро пожалела, что на ней узкое платье, а не привычные удобные джинсы. В них она смогла бы двигаться быстрее.

Внезапно раздался треск, в ближайших кустах что-то зашевелилось. Но прежде чем девушка успела испугаться, вспомнив о многочисленных медведях, из зарослей выскочил… Глухой Гром!

Голый по пояс молодой аратач держал в руках толстую кривую палку, а через плечо висел топорик в чехле.

— Мстить захотели, шелудивые котята! — закричал он, потрясая своей дубиной. — Со старейшинами спорить взялись!!!

Несмотря на трёхкратное численное превосходство, «рысята» порскнули в разные стороны, как зайцы. Охотник в несколько прыжков догнал улепётывавшего Ловящего Снег и перетянул поперёк спины палкой. Охнув, парнишка едва не упал, но, сумев устоять на ногах, прибавил скорости.

Глухой Гром не стал преследовать беглецов. Потрясая своим корявым оружием, он заорал так, что с деревьев взлетели испуганные птицы.

— Только попробуйте ещё раз к ней подойти, и я побью вас так, что не доживёте до посвящения!

Потом, отбросив палку и гордо выпятив мускулистую грудь с ожерельем из клыков медведя, повернулся к Фрее, едва не лопаясь от гордости.

— Откуда ты здесь взялся? — настороженно поинтересовалась та.

— Я давно следил за тобой.

«Он, что меня голой разглядывал?» — эта мысль заставила девушку покраснеть.

— Зачем?

— Оберегать тебя, — как-то очень просто ответил молодой охотник. — Я сам был «рысёнком», вот и подумал, что они обязательно захотят тебе отомстить за Одинокого Ореха.

— Да, — согласилась Фрея. — Если бы не ты, мне бы пришлось драться.

— Не страшно было? — усмехнулся Глухой Гром. — Одна против трёх?

— Что же, стоять просто так? — удивилась собеседница. — Если они бить будут?

— Я знал, что ты храбрая, — шагнув к ней, сказал охотник.

Фрея попятилась, угрожающе выставив вперёд своё вымазанное крапивным соком оружие.

— Не подходи!

— Я мог много раз напасть на тебя в лесу и у ручья, — нахмурился мужчина. — Твой нож не остановил бы меня. Но я не беру женщин силой!

Девушка немного смутилась, признавая справедливость его слов.

— Я только смотрел и слушал твой голос, — аратач подошёл ближе. — От которого моё сердце билось, как у загнанного оленя.

— Тогда мне лучше молчать, — она попыталась улыбнуться. — Чтобы твоё сердце не устало.

Лицо собеседника вспыхнуло, под гладкой, смуглой кожей скул заходили желваки.

— Моё сердце выносливо как у лесного быка, мышцы сильнее львиных, а спина крепкая как у серого медведя, жителя гор!

«Хорошо хоть другие части тела перечислять не стал, — с иронией подумала Фрея. — Не человек, а ботанический сад, вернее зоологический. А уж обидчивый какой.»

Но вслух сказала:

— Прости, храбрый охотник Глухой Гром, если тебя обидели мои слова.

Немного смягчившись, охотник пренебрежительно пожал широкими плечами.

Девушка взяла корзину.

— Спасибо, что прогнал этих дрянных мальчишек. Но сейчас мне надо сходить за крапивой.

— Я иду с тобой, — решительно заявил аратач. — Только принесу оружие.

С этими словами он быстро пошёл к зарослям кустарника, из которых так эффектно появился несколько минут назад.

«Только ты мне и нужен для полного счастья», — с тоской думала Фрея, глядя ему вслед.

Молодой человек быстро вернулся с коротким толстым копьём, снабжённым поперечной перекладиной за большим бронзовым наконечником.

— Пошли! — решительно заявил Глухой Гром. — Разве крапива сама ляжет в ручей?

Но девушка почувствовала себя очень неуютно в такой компании. Пытаясь отделаться от нежданного спутника, она спросила:

— Разве тебе не нужно охотиться?

Аратач презрительно фыркнул.

— В моём вигваме мясо не переводится! Вчера я добыл двух больших зайцев. Их хватит моей матери и сыну до завтрашнего дня.

Гордо вскинув голову, Глухой Гром добавил:

— Сегодня я хочу ещё раз услышать твою серенкуен.

— Что услышать? — остановилась Фрея от неожиданности. Она считала, что уже достаточно хорошо знает язык Детей Рыси, но с таким словом столкнулась впервые. Кажется, речь идёт о какой-то песне?

— Песня пути, — раздельно произнёс охотник. — Та, которую ты пела, когда шла к ручью.

— Это просто песня, — улыбнулась девушка.

Теперь настал черёд удивляться спутнику.

— Разве бывают «просто песни»? — последние слова он произнёс довольно презрительно.

— У моего народа есть песни грустные, весёлые, — стала перечислять Фрея. — Даже глупые.

— Это неправильно! — со свойственной ему безапелляционностью заявил Глухой Гром. — Умение красиво складывать слова — редкий дар Великого духа, и он разгневается, если пользоваться им по пустякам! У нас, настоящих людей, песни помогают в делах и охоте. В них мы слышим мудрость предков и просим о помощи духов.

— Расскажи мне о них, — попросила девушка, невольно увлекаясь беседой. — Или спой, как на охоте.

— На охоте не поют! — рассмеялся молодой мужчина. — Это делают заранее.

Он посуровел.

— Но женщинам нельзя слушать песни охотников.

— А охотникам слушать песни женщин можно? — спросила уязвлённая подобной дискриминацией Фрея.

— Ты ничего не понимаешь! — презрительно фыркнул собеседник. — У всех есть тайные песни. А ещё есть песни, которые поют только мужчины или только женщины. У нас разные песни пути.

— Вместе, значит, не получается? — ехидно заметила девушка.

— Почему? — обиженно удивился аратач. — На праздниках мы поём много разных песен.

— Какие?

— Песни встречи солнца, песня провода лета, — начал перечислять охотник. — Много всяких…

— Спой мне какую-нибудь? — попросила Фрея, заметив впереди знакомые заросли крапивы.

— Но сейчас нет праздника, — напомнил Глухой Гром.

— Тогда спой свою песню пути, — девушка сбросила с плеча корзину. — Мою ты уже слышал.

Молодой мужчина уселся под деревом шагах в семи, и полуприкрыв глаза, затянул на мотив медленного марша.